В целях увеличения наследственной массы наследники нередко обращаются в суды с исками о признании брака наследодателя недействительным. Заявителями и судами зачастую допускаются ошибки в определении надлежащих истцов и оснований иска по делам данной категории, применении в них сроков исковой давности.
Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что при принятии искового заявления о признании брака недействительным судье необходимо выяснять, по какому основанию оспаривается действительность брака (п. 1 ст. 27 Семейного кодекса Российской Федерации (далее — СК РФ) и относится ли истец к категории лиц, которые в силу п. 1 ст. 28 СК РФ вправе возбуждать вопрос о признании брака недействительным именно по этому основанию.
Если заявитель не относится к таким лицам, судья отказывает ему в принятии искового заявления на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ) (п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака»).
Из этого следует, что круг лиц, имеющих право требовать признания брака недействительным, определяется в зависимости от основания иска. При этом наследники могут оспаривать брак только как лица, права которых нарушены заключением брака, в случае если брак заключен с нарушением требований ст. 14 СК РФ. В соответствии с ней не допускается заключение брака между: лицами, из которых хотя бы одно лицо уже состоит в другом зарегистрированном браке; близкими родственниками; усыновителями и усыновленными; лицами, из которых хотя бы одно лицо признано судом недееспособным вследствие психического расстройства.
В литературе отмечается, что такое ограничение круга субъектов, имеющих право инициировать судопроизводство о признании брака недействительным, введено законодателем в целях охраны прав супругов, имеющих, в частности, право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (ч. 1 ст. 23 Конституции РФ), когда они сами или лица, уполномоченные законом на защиту их прав или охрану публичных интересов, не находят оснований для обращения в суд с соответствующим требованием <1>. Иные лица, в т.ч. наследники, могут предъявлять иски о недействительности брака только в тех случаях, когда усматривается очевидное и грубое нарушение условий его заключения.
———————————
<1> См.: Жилин Г.А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы: Монография. М.: Проспект, 2010. С. 136.
Соответственно, когда наследник доказывает, что нарушены положения ст. 14 СК РФ при заключении брака, суды принимают к рассмотрению иски о признании брака недействительным.
Например, П. обратилась в суд с исковым заявлением к С. в ИФНС N 18 г. Москвы о признании брака недействительным, признании права собственности на наследственное имущество. Как указывала П. в исковом заявлении, она является дочерью умершей В., с которой С. зарегистрировал брак, состоя в другом зарегистрированном браке. Поскольку С. имеет притязания на наследство после смерти В., данное обстоятельство нарушает права П.
Отказывая в принятии искового заявления в части признании брака недействительным на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, суд первой инстанции исходил из того, что П. не является лицом, имеющим в силу закона право требовать признания недействительным брака между С. и В.
Апелляционная инстанция поправила суд первой инстанции, справедливо указав, что в силу ст. 14 СК РФ не допускается заключение брака между лицами, из которых хотя бы одно лицо уже состоит в другом зарегистрированном браке.
Таким образом, вывод суда об отсутствии у П. права требовать признания недействительным брака между С. и В. не основан на законе (Апелляционное определение Московского городского суда от 26 февраля 2013 г. N 11-6265).
Однако в большинстве случаев наследники пытаются признать брак недействительным по основанию его фиктивности или в связи с тем, что умерший в силу своего состояния в момент государственной регистрации заключения брака не мог понимать значение своих действий и руководить ими, не учитывая, что судья откажет в принятии искового заявления в этих случаях.
Так, определением мирового судьи отказано в принятии искового заявления Т.В. к Г. о признании брака, заключенного между Т.И. и Г., недействительным. Свои требования истец мотивировал тем, что брак, заключенный между его отцом и ответчицей, является фиктивным. Кроме того, на момент заключения брака отец был болен, после операции у него возникли негативные последствия.
Определением районного суда определение мирового судьи отменено и дело направлено мировому судье со стадии принятия заявления. И лишь Санкт-Петербургский городской суд исправил эту ошибку, указав, что Т.В. является ненадлежащим истцом, так как в соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 28 СК РФ не представил доказательств, что его права нарушены заключением брака, произведенного с нарушением требований ст. 14 СК РФ, а именно что Т.И. на момент заключения брака с ответчицей был признан судом недееспособным вследствие психического расстройства (Постановление Президиума Санкт-Петербургского городского суда от 26 марта 2008 г. N 44г-136/08; см. также: Определение Московского городского суда от 28 февраля 2011 г. N 4г/6-1111, Апелляционное определение Верховного суда Республики Крым от 20 декабря 2016 г. N 33-10197/16).
Следует отметить, что признать брак недействительным по основаниям фиктивности или неспособности наследодателя понимать значения своих действий и руководить ими на момент заключения брака может лишь супруг, который не знал о фиктивности брака или права которого были нарушены заключением брака, и прокурор. При этом, предоставляя прокурору право требовать признания брака недействительным, в подобных ситуациях закон четко не определяет, в чьем интересе действует прокурор.
В силу части 1 ст. 45 ГПК РФ прокурор вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований. При этом он может подать заявление в защиту прав, свобод и законных интересов гражданина по общему правилу в случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд.
С одной стороны, приведенную норму во взаимосвязи со ст. 28 СК РФ можно толковать таким образом, что прокурор может обращаться с иском о признании брака недействительным по основаниям фиктивности или неспособности наследодателя понимать значение своих действий и руководить ими на момент заключения брака только в тех случаях, когда второй супруг не знал об этом и (или) не может по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам сам обратиться в суд.
С другой стороны, спорные нормы можно понимать иначе: прокурор может обращаться с иском о признании брака недействительным по основанию фиктивности или неспособности наследодателя понимать значение своих действий и руководить ими на момент заключения брака и в связи с обращениями наследников, поскольку это может быть продиктовано необходимостью защиты публичных интересов.
Соответствующие колебания испытывает и правоприменительная практика.
Так, прокурор в порядке ст. 45 ГПК РФ обратился в суд с иском в интересах С. как возможной наследницы к Б. о признании брака недействительным.
В обоснование требований он ссылался на то, что двоюродная сестра С. — Г., 1930 г. р., 8 июня 2007 г. вступила в брак с Б., 1965 г. р. Через месяц после регистрации брака Г. и ее мать Т. подарили ответчику принадлежащие им доли в праве общей долевой собственности на квартиру. Данную квартиру Б. впоследствии продал и купил на полученные от ее продажи денежные средства другую квартиру, куда вывез Г. и Т., зарегистрировав их в квартире по месту жительства.
Прокурор указал, что есть основания полагать, что намерений по созданию семьи с Г. у ответчика не имелось. Брак был заключен с целью завладения принадлежащей Г. и Т. квартирой. После заключения брака Б. и Г. вместе не проживали, семейных отношений не поддерживали, общего хозяйства не вели, общего имущества не приобретали.
Суд первой инстанции в удовлетворении иска прокурору отказал. С этим согласилась апелляционная инстанция.
Определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 10 июля 2012 г. была удовлетворена кассационная жалоба С. на указанные судебные постановления, они были отменены, и дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
При новом рассмотрении дела суд первой инстанции в удовлетворении иска прокурору вновь отказал, с чем согласилась апелляционная инстанция.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, рассматривая кассационную жалобу по делу, нашла ее подлежащей удовлетворению.
Отменяя ранее вынесенные судебные постановления по данному делу, Верховный Суд РФ в Определении от 10 июля 2012 г. указал на то, что судами первой и второй инстанций при рассмотрении спора неправильно применены нормы ст. 27 СК РФ и, соответственно, не выяснены с учетом оснований иска прокурора юридически значимые и подлежащие доказыванию обстоятельства, касающиеся требования о признании брака между Г. и Б. недействительным по мотиву его фиктивности.
Верховный Суд РФ, давая толкование нормам ст. 27 СК РФ, определил в качестве юридически значимых обстоятельств для правильного разрешения требования прокурора о фиктивности брака такие обстоятельства, как совместное проживание сторон после заключения брака, ведение общего хозяйства, поддержание семейных отношений.
Между тем из материалов дела усматривается, что суд первой инстанции при новом рассмотрении дела не выполнил указания Верховного Суда РФ, не выяснил указанные обстоятельства. Суд апелляционной инстанции в нарушение требований закона оставил без внимания доводы апелляционной жалобы С. в этой части.
В связи с изложенным определение суда апелляционной инстанции было отменено и дело направлено в тот же суд для рассмотрения по существу (Определение Верховного Суда РФ от 1 октября 2013 г. N 4-КГ13-23).
Следует согласиться с Б.А. Булаевским, что в делах подобного рода надзор за законностью как проявление публичного (государственного) интереса «перекрывает» любые интересы отдельно взятых лиц, в том числе и самих супругов. Именно поэтому прокурор вправе требовать признания фиктивного брака недействительным даже тогда, когда осведомленные о фиктивности брака «супруги» намеренно создали лишь подобие семьи <2>.
———————————
<2> См.: Булаевский Б.А. О признании брака недействительным в интересах несовершеннолетних // Комментарий судебной практики / Под ред. К.Б. Ярошенко. М.: Юридическая литература, 2006. Вып. 12. С. 62 — 66.
В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в Определении от 22 ноября 2012 г. N 2097-О, положения п. 1 ст. 28 СК РФ, наделяющие прокурора правом требовать признания брака недействительным по мотивам его фиктивности, направлены на защиту государственных и общественных интересов.
Соответственно, предъявление прокурором в суд заявления о признании фиктивного брака недействительным в порядке ч. 1 ст. 45 ГПК РФ осуществляется в защиту интересов Российской Федерации, а не в интересах наследников. Последние выступают инициаторами обращения к прокурору.
В приведенном выше примере Верховный Суд РФ определил, что прокурор вправе обращаться в суд с иском о признании брака недействительным по основанию фиктивности, однако прокурору следовало сделать это не в интересах наследника, а в защиту интересов Российской Федерации.
В то же время предъявление такого иска не исключает предварительного обращения заинтересованного наследника в органы прокуратуры, что требует от прокурора проведения соответствующей проверки в соответствии с Инструкцией о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры Российской Федерации, утв. Приказом Генпрокуратуры России от 30 января 2013 г. N 45.
Как представляется, в случае с признанием брака недействительным по тому основанию, что наследодатель был не способен понимать значения своих действий и руководить ими на момент заключения брака, публичный интерес уступает место частному. В этой связи обращение прокурора с иском о признании брака недействительным по данному основанию представляется возможным только тогда, когда гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд.
Однако в настоящее время имеется практика, в соответствии с которой суды при рассмотрении дел о недействительности брака в связи с тем, что наследодатель не был способен понимать значение своих действий и руководить ими на момент заключения брака, применяют разъяснения Конституционного Суда РФ, касающиеся признания недействительными фиктивных браков. И на этом основании, усматривая публичный интерес, допускают обращение прокурора с исками (Определение Московского городского суда от 1 августа 2017 г. N 4г-8291/2017).
Такой подход представляется неоправданным, суды расширительно толкуют ст. 45 ГПК РФ, ст. 28 СК РФ. В то же время непосредственной причиной его применения является то, что законодатель проявил непоследовательность, допустив оспаривание завещаний наследниками по ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) <3> и не допустив оспаривание ими же брака по тем же основаниям.
Интересно, что Московский городской суд в определении по последнему из приведенных дел сослался на п. 1 ст. 177 ГК РФ. Очевидно, суд исходил из того, что брак является особой разновидностью семейного правоотношения, основанного на договоре, к которому в определенной мере применимы правила гражданского законодательства о сделках <4>.
———————————
<3> См.: Барков Р.А., Блинков О.Е. Формальная действительность завещания как акта реализации активной завещательной правосубъектности (сравнительно-правовой аспект) // Наследственное право. 2013. N 3. С. 42 — 48.
<4> См.: Тарусина Н.Н., Лушников А.М., Лушникова М.В. Социальные договоры в праве: Монография. М.: Проспект, 2017. С. 114.
Конституционный Суд РФ рассматривал в 2015 г. вопрос о принятии жалобы С.М. Шерстнева, в которой был поставлен вопрос о конституционности примененного в деле с его участием п. 1 ст. 28 СК РФ. По мнению заявителя, оспариваемое законоположение противоречит ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, поскольку ограничивает круг лиц, которые вправе обратиться в суд с требованиями о признании брака недействительным, что затрагивает права наследников супруга, который в момент заключения брака не мог понимать значение своих действий и руководить ими.
Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению данной жалобы, не усмотрев нарушение конституционных прав заявителя оспариваемой нормой в указанном в жалобе аспекте (Определение Конституционного Суда РФ от 23.06.2015 N 1464-О).
Разрешение проблемы видится в том, чтобы внести изменения в ст. 28 СК РФ и допустить оспаривание брака, если он заключен при отсутствии добровольного согласия одного из супругов на его заключение: в результате принуждения, обмана, заблуждения или невозможности в силу своего состояния в момент государственной регистрации заключения брака понимать значение своих действий и руководить ими, и другими лицами, права которых нарушены заключением брака.
В этом случае не произойдет нарушения принципа неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны (ч. 1 ст. 23 Конституции РФ), поскольку в предмет доказывания не будут входить обстоятельства взаимоотношений супругов (совместное проживание сторон после заключения брака, ведение общего хозяйства, поддержание семейных отношений).
В любом случае, обращаясь в суд с иском о признании брака недействительным, заявители должны доказать, что они являются реальными или потенциальными наследниками. В противном случае суд отказывает в принятии искового заявления.
Так, К.Г.Н. обратился в суд с иском к Е.З.П. о признании регистрации брака Б.Н.П. с Е.З.П. недействительной, поскольку истец приходится ему двоюродным братом, на момент регистрации брака 12 сентября 2012 года он был недееспособен, в отношении его было установлено опекунство. В настоящее время Б.Н.П. умер, наследниками являются родной сын умершего и другие родственники. Вынесение указанного решения необходимо для оформления наследства.
Вместе с тем в соответствии с очередностью наследования, установленной ГК РФ, двоюродные братья и сестры наследодателя наследуют по праву представления в качестве наследников третьей очереди.
Таким образом, К.Г.Н. может быть призван к наследованию по праву представления в отсутствие наследников первой и второй очередей после смерти своей матери, приходившейся матери умершего Б.Н.П. полнородной сестрой. Из содержания поданного искового заявления усматривается, что у Б.Н.П. имеется родной сын от первого брака, на наследство по закону вправе также претендовать дочь родного брата Б.Н.П. — М., поэтому истец — ненадлежащий и в принятии искового заявления было отказано (Апелляционное определение Омского областного суда от 4 сентября 2013 г. N 33-6102/2013) <5>.
———————————
<5> Аналогичный порядок действует при отстранении от наследства недостойных наследников (подробно см.: Абраменков М.С. Институт недостойных наследников в иностранном праве // Наследственное право. 2016. N 4. С. 41 — 43; Блинков О.Е., Огнев В.Н. Институт недостойных наследников в российском и зарубежном гражданском праве: история, теория и практика: Монография. М.: Юрист, 2007. 189 с.; Демичев А.А. Институт недостойных наследников в российском праве: законодательство и тенденции судебной практики // Наследственное право. 2014. N 4. С. 10 — 13).
Иногда суды ошибочно применяют срок исковой давности к таким искам наследников. Исковая давность к семейным отношениям применяется лишь в строго определенных случаях, а именно когда сроки для защиты семейных прав предусмотрены в СК РФ (ст. 9). В соответствии с п. 4 ст. 169 СК РФ, к признанию брака недействительным сроки исковой давности применяются только в одном случае: в соответствии со ст. 15 СК РФ к такому требованию применяются сроки исковой давности, установленные ст. 181 ГК РФ для признания оспоримой сделки недействительной. Показательно в этой связи следующее дело.
В 1948 году был зарегистрирован брак между родителями истицы. Отец умер в 2004 г., мать — в 2006 г. Дочери после смерти отца стало известно о том, что ее отец при жизни регистрировал брак с Е. Однако ее родители никогда не разводились, иными словами, их брак не расторгался в установленном законом порядке.
Указанное, по ее мнению, свидетельствует о том, что свидетельство о заключении брака, подтверждающее регистрацию брака ее отца и Е., не может являться действительным. В результате указанных обстоятельств нарушены ее наследственные права, она не может получить причитающееся ей имущество в размере, предусмотренном законом. Так как за ней признано право собственности на 1/2 долю в праве на отцовский дом, на который она могла бы претендовать полностью.
Истец просила признать недействительным свидетельство о заключении брака с Е., выданное в 1965 г., аннулировать актовую запись о регистрации указанного брака. Отделом ЗАГС была проведена проверка по записям актов гражданского состояния о расторжении брака, имеющимся в архивном фонде отдела ЗАГС за период с 1948 по 1965 г., в ходе которой установлено, что записи акта о расторжении брака данных супругов (родителей истицы) не значится. Представителем ответчика — отдела ЗАГС Управления ЗАГС Ставропольского края по Курскому району заявлено о пропуске срока исковой давности, предусмотренного законодательством.
Отказывая в удовлетворении исковых требований, районный суд указал, что истцом не представлено доказательств того, что она не знала о сожительстве отца совместно с другой женщиной в зарегистрированном браке, поскольку они опровергаются ее же объяснениями о том, что Х.Г. не проживал с матерью истца с 1960 г., следовательно, у него могла быть другая семья.
Кроме того, суд первой инстанции указал, что истцом Г.З. при подаче искового заявления нарушены сроки исковой давности, установленные ст. 181 ГК РФ.
Однако апелляционная инстанция сочла выводы суда первой инстанции об истечении срока исковой давности необоснованными, поскольку соответствующая норма закона действует исключительно в случае предъявления одним из супругов требования о признании брака недействительным по основаниям того, что другой супруг скрыл от него (нее) наличие венерической болезни или ВИЧ-инфекции при вступлении в брак.
Решение суда первой инстанции было отменено, иск о признании брака недействительным удовлетворен (Апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 26 сентября 2014 г. по делу N 33-5491/2014).
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1. Семейное законодательство ограничивает круг субъектов, имеющих право обращаться с иском о признании брака недействительным, что обеспечивает неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. По этой причине наследником по общему правилу не может быть предъявлен иск о признании брака недействительным, в т.ч. по основанию его фиктивности. Но в таком случае наследники могут обращаться к прокурору, который вправе предъявить соответствующий иск в интересах Российской Федерации.
В исключение из общего правила наследники могут предъявлять иски о недействительности брака только в тех случаях, когда усматривается очевидное и грубое нарушение условий его заключения: если брак заключен с нарушением требований ст. 14 СК РФ (между лицами, из которых хотя бы одно лицо уже состоит в другом зарегистрированном браке, и т.д.).
2. Целесообразно допустить предъявление исков о недействительности брака не только самими супругами и прокурором, но и другими лицами, права которых нарушены заключением брака (наследниками), в случае, если брак заключен при отсутствии добровольного согласия одного из супругов на его заключение.
В этой ситуации не произойдет нарушения принципа неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, поскольку в предмет доказывания не будут входить обстоятельства взаимоотношений супругов (совместное проживание сторон после заключения брака, ведение общего хозяйства, поддержание семейных отношений).
Литература
1. Абраменков М.С. Институт недостойных наследников в иностранном праве / М.С. Абраменков // Наследственное право. 2016. N 4. С. 41 — 43.
2. Барков Р.А., Блинков О.Е. Формальная действительность завещания как акта реализации активной завещательной правосубъектности (сравнительно-правовой аспект) / Р.А. Барков, О.Е. Блинков // Наследственное право. 2013. N 3. С. 42 — 48.
3. Блинков О.Е., Огнев В.Н. Институт недостойных наследников в российском и зарубежном гражданском праве: история, теория и практика: Монография / О.Е. Блинков, В.Н. Огнев. М.: ИГ «Юрист», 2007. 189 с.
4. Булаевский Б.А. О признании брака недействительным в интересах несовершеннолетних / Б.А. Булаевский // Комментарий судебной практики. Вып. 12 / Под ред. К.Б. Ярошенко. М.: Юридическая литература, 2006. С. 62 — 66.
5. Демичев А.А. Институт недостойных наследников в российском праве: законодательство и тенденции судебной практики / А.А. Демичев // Наследственное право. 2014. N 4. С. 10 — 13.
6. Жилин Г.А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы: Монография / Г.А. Жилин. М.: Проспект, 2010. 574 с.
7. Тарусина Н.Н., Лушников А.М., Лушникова М.В. Социальные договоры в праве: Монография / Н.Н. Тарусина, А.М. Лушников, М.В. Лушникова. М.: Проспект, 2017. 480 с.
Авторы: О.Ю. Малкин, Л.А. Смолина
Читайте ещё по данной теме:
Телефон: