Проблема соблюдения баланса имущественных интересов должника и имущественных интересов кредиторов должника до настоящего времени не решена ни на законодательном, ни на правоприменительном уровне. Она приобретает особое значение при рассмотрении таких вопросов, как:
-
- банкротство одного из супругов: а) определение размера и судьбы части имущества, принадлежащей другому супругу, б) соотношение прав супругов и прав залоговых кредиторов;
- особый правовой режим жилья как объекта взыскания. Поэтому при совершенствовании Семейного кодекса РФ эти вопросы следует учесть.
Как известно, 1 октября 2015 г. вступили в действие поправки, регулирующие проведение процедуры несостоятельности (банкротства) гражданина, в Закон о несостоятельности (банкротстве). Примечательно, что в поименованном Законе порядок реализации общего имущества супругов в рамках процедуры несостоятельности физического лица (индивидуального предпринимателя) и (банкротства) физического лица (гражданина) существенно отличается.
В первом случае для целей реализации общего имущества супругов управляющий должен выделить долю супруга (банкрота) и только после этого ее реализовать, в то время как во втором случае, при банкротстве физического лица (гражданина), управляющий в силу прямого указания закона вправе сразу без выдела доли реализовать общее имущество супругов, после чего вернуть супругу должника остальную часть средств от реализации общего имущества супругов (п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве).
Возникает вопрос: насколько такой порядок реализации общего имущества супругов отвечает интересам супруга, который не является банкротом и презюмируется добросовестным участником гражданских и семейных правоотношений?
При реализации положений Закона о банкротстве физического лица проявляется особо ярко также и проблема соотношения прав супругов и прав залоговых кредиторов.
На практике возникают ситуации, при которых требования кредиторов в рамках процедуры несостоятельности (банкротства) физического лица не будут удовлетворены, в то время как при идентичных фактических обстоятельствах требования залогового кредитора удовлетворены будут. Такой приоритет имущественных прав залоговых кредиторов прямо закреплен в п. 3 ст. 213.14 Закона о банкротстве.
При этом в соответствии с п. 7 ст. 213.26, п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве в конкурсную массу включается лишь та часть имущества, которая соответствует доле гражданина-банкрота, и из нее исключается то имущество, на которое не может быть обращено взыскание в соответствии с гражданским процессуальным законодательством.
Следовательно, в случае если: 1) кредитор не является залоговым и 2) имущество, принадлежащее должнику, является его единственным жилым помещением, — то он не получит удовлетворение своих требований за счет реализованного имущества должника. Из этого следует, что при любых обстоятельствах кредитор по ипотечному обязательству сможет реализовать предмет залога для целей удовлетворения залоговых требований независимо от того, подпадает или нет такое недвижимое имущество под п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве, а также независимо от того, является оно общим имуществом супругов или нет (п. 1 ст. 446 Гражданского процессуального кодекса РФ, п. 1 ст. 50 Закона об ипотеке (залоге недвижимости)).
Логически возникает вопрос: насколько обоснованным представляется преимущество залоговых кредиторов с семейно-правовых позиций?
Правоприменительная практика исходит из того, что «указанный закон служит для реализации положений, закрепленных ст. 17 (ч. 3), 35 и 46 (ч. 1) Конституции РФ, а в целях достижения баланса прав и законных интересов взыскателей и должников распространяет на обеспеченные договорной и законной ипотекой обязательства общее правило об ответственности должника всем своим имуществом» <1>, а потому также не видит в преимуществе имущественных прав залоговых кредиторов никакого противоречия.
———————————
<1> Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 04.02.2016 N 33-1228/2016. Аналогичные выводы содержатся и в следующих судебных актах: Апелляционное определение Верховного суда Республики Татарстан от 21.04.2016 по делу N 33-7118/2016, Апелляционное определение Верховного суда Республики Башкортостан от 27.04.2016 N 33-6940/2016, Апелляционное определение Липецкого областного суда от 27.04.2016 по делу N 33-1286/2016.
Кроме того, причиной, которая приводит к несправедливым случаям на практике, связанным с невозможностью получения кредиторами удовлетворения требований из имущества должника — единственного жилого помещения, видится не только законодательно закрепленное преимущество залоговых кредиторов, но и отсутствие в действующем законодательстве механизмов определения категории имущества в качестве «роскошного».
Действующее законодательство не содержит дополнительных критериев определения жилого помещения в качестве единственного, кроме той его характеристики, что оно является единственным зарегистрированным жилым помещением должника.
Между тем такое жилое помещение может представлять собой недвижимую вещь, которая по своим характеристикам многократно превышает нормы учета и нормы предоставления, установленные Жилищным кодексом РФ. Таким объектом взыскания может являться:
-
- стандартная квартира в «хрущевке»,
- вилла (коттедж и т.п.),
- «средний» жилой дом в деревне и т.п.
Указанными примерами спорные ситуации не исчерпываются. Например, при обращении взыскания на общее имущество супругов в рамках исполнительного производства реализации подлежит только та его часть, которая относится к имуществу супруга-должника и при этом не является единственным жилым помещением.
Нередко возникают ситуации, в которых недобросовестный должник не несет никаких неблагоприятных последствий, связанных с нарушением своего обязательства, тогда как кредитор должника вынужден мириться с невозможностью удовлетворения требований в связи с невозможностью реализации единственного жилого помещения/части имущества, принадлежащего супругу, не являющемуся должником по обязательству, в рамках исполнительного производства или в рамках проведения процедуры несостоятельности (банкротства) <2>.
———————————
<2> Например, дело N А60-58934/2015 (Арбитражный суд Свердловской области).
С учетом изложенного следует задать еще несколько вопросов: не является ли описанная ситуация демонстрацией юридического неравенства субъектов гражданских правоотношений: залогового кредитора, с одной стороны, и незалогового кредитора — с другой? Не нарушаются ли права и законные интересы кредитора законодательным установлением режима «разделенной ответственности супругов по долгам»?
Такая постановка вопросов непременно испытывает на себе влияние проблемы соблюдения баланса защиты имущественных прав супруга и имущественных прав несовершеннолетних детей. Поэтому возникает еще один вопрос: в случае осложнения субъектного состава гражданского правоотношения наличием добросовестного супруга и несовершеннолетних детей на стороне должника соблюдается ли соотношение имущественных интересов субъектов семейных правоотношений и имущественных интересов субъектов гражданских правоотношений при реализации общего имущества супругов?
По нашему мнению, ответы на поставленные вопросы следует искать в соотношении защиты имущественных интересов субъектов семейного правоотношения и защиты имущественных интересов субъектов гражданского правоотношения. В отечественной доктрине неоднократно высказывались мнения относительно дисбаланса прав супруга должника и имущественных прав кредиторов должника.
Так, например, по мнению П.В. Хлюстова, российская модель совместного имущества супругов содержит положения, создающие откровенный дисбаланс интересов кредиторов и супруга, не являющегося банкротом. По общему правилу половина имущества, приобретенного гражданином, состоящим в браке, автоматически получает иммунитет от требований кредиторов, что с позиции экономики является не чем иным, как необоснованной выгодой второго супруга <3>.
Вместе с тем вопрос регулирования имущественных прав кредитора должника при реализации имущества составляет предмет гражданского права, в то время как вопрос защиты имущественных прав супругов основан на регулировании семейных правоотношений и составляет предмет семейного права.
Следовательно, при ответе на поставленные вопросы, по нашему мнению, необходимо учитывать вопрос разграничения семейного и гражданского права (разграничение предмета гражданского и семейного права) <4>.
———————————
<3> Хлюстов П.В. Совместное имущество супругов: проблемы формирования конкурсной массы гражданина-банкрота // Закон. 2015. N 12. См. также: Олевинский Э.Ю. Правовое регулирование несостоятельности граждан — коротко о важном // Закон. 2015. N 12. С. 53 — 62.
<4> Как справедливо отметил А.Х. Ульбашев, «именно… характер осуществления семейных прав и обязанностей — может быть использован в качестве генерального критерия при применении судами ст. 4 СК РФ и решении вопроса о разграничении гражданско-правовых и семейных отношений». Ульбашев А.Х. К вопросу о соотношении гражданского и семейного права (комментарий к статье 4 Семейного кодекса РФ) // Семейное и жилищное право. 2016. N 6. С. 25 — 28.
С одной стороны, следует учитывать интересы кредиторов должника и восполнительную функцию гражданского права, а с другой — интересы супруга должника с учетом установленного действующим семейным законодательством раздельного несения супругами ответственности по обязательствам каждого из них.
Если приоритет в регулировании вопроса реализации общего имущества супругов предоставить гражданскому праву без учета специфики семейных правоотношений, то в таком случае видится неизбежным устранение законодательных препятствий для реализации всего имущества супругов, а не только части, причитающейся одному из них. В связи с этим такое положение дел неизбежно приведет и к необоснованному ограничению прав и законных интересов добросовестного супруга должника, чьи права реализацией имущества будут нарушены.
Учитывая изложенное, полагаем, что решение вопроса о соблюдении баланса прав и законных интересов должника и кредитора находится не только в области гражданского и жилищного права, но также и в области права семейного. Полагаем, что в целях соблюдения баланса прав и законных интересов участников гражданского оборота и семейных правоотношений должны быть защищены законодателем не только имущественные интересы кредитора, но и интересы добросовестного супруга, несовершеннолетних детей.
Вопрос соотношения защиты интересов кредиторов и защиты интересов должника неоднократно являлся предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. Так, Постановлением Конституционного Суда РФ от 12 июля 2007 г. N 10-П был задан вектор на обеспечение баланса прав и законных интересов участников гражданского оборота <5>.
В Постановлении Конституционный Суда РФ указал, что защита интересов кредитора (взыскателя) в исполнительном производстве является преимущественной, поскольку в отличие от судебного процесса в исполнительном производстве не действует принцип состязательности, а соблюдение принципа равенства участников исполнительного производства понимается с учетом необходимости ограничения имущественных прав должника.
Вместе с тем Конституционный Суд также обратил внимание на то, что необходимость обеспечения баланса интересов кредитора и гражданина-должника требует защиты прав последнего путем не только соблюдения минимальных стандартов правовой защиты, отражающих применение мер исключительно правового принуждения к исполнению должником своих обязательств, но и сохранения для него и лиц, находящихся на его иждивении, необходимого уровня существования.
———————————
<5> Постановление Конституционного Суда РФ от 12 июля 2007 г. N 10-П.
Более четкая позиция Конституционного Суда по поводу механизма соблюдения имущественных интересов должника и его кредиторов отражена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 14 мая 2012 г. N 11-П, из содержания которого следует, что законодатель должен исходить из того, что возникающие коллизии законных интересов кредитора (взыскателя) и должника (ответчика) во всяком случае не могут преодолеваться путем предоставления защиты одним правам в нарушение других, равноценных по своему конституционному значению.
В таких случаях права и законные интересы участников гражданского оборота должны получать соразмерную (пропорциональную) защиту на основе баланса конституционных ценностей (права на судебную защиту, с одной стороны, и право каждого на жилище, с другой стороны).
Однако, несмотря на позицию Конституционного Суда РФ, содержащуюся в Постановлении от 14 мая 2012 г. N 11-П, о том, что «исполнительский иммунитет должен распространяться лишь на жилое помещение, которое по своим объективным характеристикам является разумно достаточным для удовлетворения конституционно значимой потребности в жилище как необходимом средстве жизнеобеспечения» <6>, в судебной практике по этому поводу до сих пор нет единообразного мнения, что приводит к нарушению имущественных прав кредиторов.
———————————
<6> Пункт 2 резолютивной части Постановления Конституционного Суда РФ от 14 мая 2012 г. N 11-П.
Таким образом, отсутствие закрепленных признаков категории «роскошного» жилья как объекта взыскания на законодательном уровне также следует признать серьезным недостатком действующего семейного и процессуального законодательства.
Литература
1. Олевинский Э.Ю. Правовое регулирование несостоятельности граждан — коротко о важном / Э.Ю. Олевинский // Закон. 2015. N 12. С. 53 — 62.
2. Ульбашев А.Х. К вопросу о соотношении гражданского и семейного права (комментарий к статье 4 Семейного кодекса РФ) / А.Х. Ульбашев // Семейное и жилищное право. 2016. N 6. С. 25 — 28.
3. Хлюстов П.В. Совместное имущество супругов: проблемы формирования конкурсной массы гражданина-банкрота / П.В. Хлюстов // Закон. 2015. N 12.
Читайте еще:
Автор: Е.И. Папушина
Телефон: